Как исчезают деревянные памятники, и почему власти перекладывают вину на частников


В Санкт-Петербурге и Ленобласти много лет варварски уничтожаются памятники деревянного зодчества — в ситуацию пришлось вмешиваться даже Следственному комитету. К сожалению, как говорилось в 90-х, во многих ситуациях уже – «поздняк метаться».

Об этом сообщает Роспрес

Особенно богат Санкт-Петербург уникальными строениями в Курортном районе — там ещё сохранились раритетные дворянские и купеческие дачи начала 20 века, хотя многие уже утрачены. Рукотворно утрачены. Деревянные дачи-памятники странным образом в Комарово, Репино, Сосново, во Всеволожске, Лисьем носу, Зеленогорске, Озерках. В Ленобласти в деревне Суйда очень жаль усадьбу Абрама Ганнибала, того самого прадеда Александра Пушкина. Сгорела ещё . В последнее время крупно Сестрорецк, элитный пригород Санкт-Петербурга у Финского залива. В частности, в пожаре серьёзно пострадал железнодорожный вокзал, переживший две мировые войны, дачи Змигородского, Корзухина, особняк Струка (в советское время он официально назывался «Ильич»), дом у Варшавского вокзала, дача Данини, да много чего ещё. Теперь уже только на слово поверьте автору – потрясающие были здания. Ключевое слово — были.

Сейчас в Санкт-Петербурге памятников федерального и регионального значения, но вот чёткой статистики по шедеврам деревянного зодчества нет. Может, их 250 строений.

Как нет и чёткой градации – что это, собственно, такое. Шедевры ли? Или просто красивые деревянные дома? В отличие от Кижей в Карелии, где деревянные строения знамениты тем, что построены без гвоздей и иных скрепляющих механизмов. Поэтому утрата подобных памятников проходила и проходит достаточно незаметно, без широкого общественного резонанса, хотя в Питере градозащитное движение, пожалуй, мощнейшее в России. И тем не менее.

«Наша версия» забила тревогу ещё в 2017 году, когда писала: «По данным комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП), из 263 памятников деревянной архитектуры 100 находится в частной собственности, 98 объектов нуждаются в первоочередных мерах по восстановлению, а 134 требуют пристального внимания и систематического наблюдения. Только 22 объекта не вызывает тревоги – их состояние можно оценить как хорошее. По мнению председателя Санкт-Петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПиИК) Александра Марголиса, если есть вероятность спасти памятник – это нужно делать. Чиновник предлагает использовать пример Финляндии, где накоплен хороший опыт по восстановлению памятников деревянного зодчества и их современного применения».

Всем известно, что глава Следственного комитета России Александр Бастрыкин уделяет большое внимание проблемам родного города, как частным, так и общественным — охрана памятников не совсем компетенция СК, но генерал ею реально озабочен. Так, недавно центральный аппарат Следкома у КГИОП информацию о полусотне исторических объектах, куда входят и деревянные дома 19 века.

Тем не менее, буквально на днях правоохранительные органы Санкт-Петербурга возбуждать уголовные дела по трем фактам разрушения памятников деревянной архитектуры. Речь идёт о «Даче Фаберже К.Г. (А.К.)» в Осиновой Роще, которая находится в аварийном состоянии. Здание должны были отреставрировать до середины этого года. В список попал Главный дом, который входит в состав ансамбля «Дача Максимова» в Ломоносове. Пользователь объекта, уточняют в КГИОП, «не предпринимал мер, направленных на выделение средств на сохранение памятника деревянной архитектуры». Третьим стал «Дом А.С. Савина» на углу Большой Пушкарской и Съезжинской улиц, демонтаж фасада которого зафиксировали ещё в мае. Сотрудники ведомства направили заявление о преступлении по статье «уничтожение или повреждение объектов культурного наследия», однако в УМВД РФ по Петроградскому району в возбуждении уголовного дела отказали уже дважды.

Не сказать, что Смольный в лице профильных комитетов не защищает памятники деревянного зодчества. Есть обращения и в полицию, и в СК. Однако здесь видится банальный формализм, в том числе со стороны чиновников КГИОП. Проблемой начинают бумажно заниматься только тогда, когда уже как говорилось выше, — «поздняк метаться». А ещё власть постоянно обвиняет в разрушении деревянных памятников частных лиц, которые ими владеют, или коммерческие компании, купившие (арендовавшие) подобные дома. И порой наказание инвесторов приобретает причудливые формы. Вот — дом на Фермском шоссе недалеко от метро и жд/с «Удельная». Отменный был двухэтажный, но мощный по горизонтали, дом 1905 года — деревянные коммуналки, правда, его чрево, — так бывало. В 90-е ясли и детсад. Не памятник, официально, но скандал разгорелся не кислый. Так вот, десять лет назад город, по сути аварийное здание, сдал в аренду ООО «Стронг» под организацию сезонной сельхозярмарки. В 2014 году в здании по каким-то причинам случился глобальный пожар, оно было для любого использования утрачено. Тогда же коммерческая организация заявила, что восстановит здание за свой счёт, «так как оно полностью не уничтожено». И в 2019 году возникло новое строение — там осталось кое-что из дерева, но процентов, как говорится, «на мало» — остальное металлоконструкция с пластиком. Закономерно, что ныне дом стал торговым центром — в суд и обращение к Бастрыкину уже предпринял комитет по управлению государственным имуществом (КУГИ). В переписке с Госстройнадзором правообладатель пытается представить здание не за новостройку, а за «капитальный ремонт расположенного на участке здания с изменением фасадов» (при таком варианте разрешение на строительство по закону не требуется, а значит прежнее здание как бы стоит на своём месте и сносить по суду ничего не нужно). Ну и получился классический ТЦ в духе, правда, 1990-х. Будет снос, не будет, вопрос только заинтересантов процесса, земельной и другой выгоды. Главное, что уникальное здание безвозвратно утрачено. А пожары — дело такое в деревянном строительстве... постоянное, в смысле умысла почти недоказуемое. И так по многим объектам деревянной памяти.

... Напоследок — общие тенденции в деревянном наследии Санкт-Петербурга. Первое — оно небольшое, как уже сказано выше, не более двух с половиной сотен построек. Тем ценнее. Второе — самые старые датируется примерно серединой позапрошлого века, самые молодые — почти ровесники революции. Третье — большинство домов действительно на балансе не у государства, а потому оно имеет опосредованное влияние на сохранение памятников. Четвертое — реставрируются деревянные дома крайне редко, такие случаи штучные, никакой госпрограммы по этому вопросу не существует. И пятое — подчеркнутая бдительность контролирующих органов порой запаздывает, но нередко работает превентивно, заставляя власти уделять какое-то внимание памятникам. И это касается не только деревянного зодчества, а градозащитникам позволяет чувствовать себя уверенно, имея столь высокую и редкую в наше время поддержку.


Источник: “http://agregator.media/kak-ischezayut-derevyannye-pamyatniki-i-pochemu-vlasti-perekladyvayut-vinu-na-chastnikov.html”

Источник: Корупция Ру